Убить эльфа - Страница 3

Именно от магии вода ушла так глубоко, что высохли почти все колодцы в округе. Да что колодцы! Скважины иссякли. Говорливая речушка, давшая название городу, превратилась в звонкое сухое русло, окончательно и безвозвратно мертвое, растрескавшееся твердыми, как камень, илистыми пластинами.

Первыми, еще до того, как стали заметны признаки беды, Юльск покинули наиболее зажиточные горожане. Они, денежные и расчетливые, владели информацией. И успели сбежать вовремя, даже продали свои участки без больших потерь. С их отъездом закрылись магазины, опустели школы, переместились в более уютные края офисы, следуя за своими хозяевами.

Остались лишь те, кто не догадался продать землю, когда на ней еще росла трава. И не сбежал позже, бросив все.

Трава быстро высохла. Испарились и призрачные надежды выбраться из ловушки, в которой оказались остатки населения Юльска. Уехать невозможно – нет денег. Заработать негде – нет мест.

«И тогда концерн «Эгиш» купил всех нас подешевке, – усмехнулась Нора. За треть той суммы, которую можно считать достойной оплатой, люди соглашаются, не разгибаясь вкалывать от зари до зари, без отпусков, с одним выходным в неделю…»

– Норка! Не стой столбом, непутевая, двигайся. Ох, горазда ты попусту мечтать, – возмутилась соседка, уже перетащившая и свою тележку, и бидон. – Небось, опять про Лоррана. Жить надо проще. О насущном думать. Сказано тебе, строевым шагом топай на отбор! Сама отсюда вырвешься и сестру вытащишь. Не глупи. Да, жизнь у зарегистрированных ведьм не сахарная, работа трудная и опасная. Только где угодно будет лучше, чем в этом дыму. Поверь.

– А мама?

– Дура! Если тебя сочтут годной, родне предоставят право переезда и казенную комнату. Прошение отпишешь, похлопочешь с полгодика, кому надо поклонишься, кого следует напугаешь своим ведьмовством или пообещаешь добро вспомнить позже – и все дела.

– Не умею я просить.

– Да, для ведьмы ты не слишком характером годна, – вполне искренне усмехнулась соседка. – Норка, подумай о сестре. Притерпишься.

– Может, и притерплюсь.

– Наглость – первое счастье. И не кривись, хватит сопли распускать, оплакивая свое розовое детство. В Юльске нет уже давно ничего розового, здесь только пепел и вонь. Очнись!

Нора виновато пожала плечами. Соседка права. Сестру надо спасать. За последнюю зиму она чуть поправилась. Дождь, а затем и снег, по осени шли часто, воздух посвежел. Но весна без зелени оказалась тяжела. С приходом же дымового облака все невеликое здоровье Киры иссякло в одну ночь. Пока сестра капризничает и притворяется – не страшно. К осени будет, как год назад, лежать тихо и виновато молчать, закусив губу. Когда младшей по-настоящему плохо, она умеет быть сильной. Не жалуется, не донимает просьбами. И оттого еще больнее и страшнее. «Да не съедят меня в колледже ведьм!» – с мрачной решимостью подумала Нора.

Грузовик окатил очередь волной маслянистого жаркого дыма, обдал пылью, запахом горелой резины. Загудел в последний раз. Скрипнул напоследок тормозами и затих. Дверца кабины открылась, из кабины выпрыгнул рослый молодой парень. Не местный. Очередь удивленно замерла. Стоявшая первой бабушка Лора всплеснула руками от любопытства.

– Ты откудова такой взялся, касатик? Чистенький, хорошенький, новенький. Неужто за грехи к нам списали из большого-то города, ась?

– Нет, маман, – бодро отозвался парень, блеснув неправдоподобно белыми, прямо из рекламы телесети, зубами. – На два дня вызвали, подменить прежнего водителя. На учебе он, новую цистерну закупают, большую. С электронной системой раздачи воды.

– Ох ты ж, это какой такой електроний, ась? – восхитилась старушка, споро открывая свой бак и подкатывая его под шланг. – А с ним вкуснее, что ль?

– Дозировка точнее, – пояснил водитель.

В очереди понятливо хмыкнули. Концерн всегда подозревает своих работников в воровстве. Питьевая вода – она ведь не бесплатная, хоть и довольно дешевая. Надо думать, скоро подорожает. Ведь цистерну важно поскорее окупить…

Нора стояла довольно далеко в цепочке очереди и с интересом рассматривала городского водителя. Времени на любопытство – полно… Опять же: отсюда, чуть со стороны, поглядеть вроде бы и вежливо, и не скажут, что пялишься. Хотя чего уж там, все рассматривают. Городок маленький, и новый человек в нем – целое событие. К тому же водитель тут вообще впервые, он, наверное, и на концерн не работает постоянно. Не раб он 'Эгишу'. Свободный человек из большого мира. Ловкий, веселый, уверенный в себе, и, как верно подметила бабушка Лора, чистенький. Настоящий белый цвет его рубашки странен в Юльске. Здесь любые стиральные порошки бессильны одолеть серый налет гари, оседающий на ткань при носке и даже сушке. Да и техническая вода постепенно придает любому цвету оттенок линялой рыжины с неприятными зеленоватыми разводами.

Румяный, незнакомый с кашлем и коньюктивитом парень оказался на удивление компанейским и некапризным. Сразу согласился уступить суету с раздачей и учетом воды бывшему библиотекарю, человеку безусловно порядочному. А сам польстился на вывеску последнего уцелевшего городского кафе: 'Свежий кофе на свежем воздухе! Лучшие фильтры в Юльске!'.

Когда, шаг за шагом, Нора добрела до цистерны, солнце уже выглянуло из-за частокола горелого леса, отчетливо видимого черным профилем в косых лучах, и принялось прожаривать ткань рубашки. И опять – ни облачка…

'Хорошо, что Кира осталась дома', – подумала Нора, толкая тяжело переваливающийся на старых скрипучих колесах бидон. Надо вовсе запретить ей, маленькой, возить воду. Тяжело.